Позвони в мою дверь - Страница 61

* * *

Сознание вернулось к Петрову настойчивыми болезненными звонками. Казалось — звонит в дверь его холостяцкой квартиры обморочная Зина, а близнецы в соседней квартире надрываются от крика.

Можно спрятаться, он заранее знает, что будет дальше. Предательская мысль — накрыться одеялом с головой и сделать вид, что тебя нет дома. Бросить Ваню и Саню? И девочку. Маню, как же он мог забыть дочку? Она же потом родилась.

Звонил, вернее, пищал портативный компьютер Петрова — кто-то пытался войти в память. Напрасные усилия, чтобы сломать пароль, специалисту потребуется несколько суток работы. Не открывая глаз, по-прежнему претворяясь беспамятным, Петров прислушивался к звукам. Вот компьютер пронзительно запищал. Сейчас на экране должна появиться плашка: «Сволочь, убери руки и закрой меня!» Не послушались, колотят по клавишам. Снова пронзительный писк, теперь компьютер их предупреждает:

«После нажатия любой клавиши вся информация будет уничтожена». Не послушались, гады. Все! Запустилась программа, которая сотрет память подчистую.

Теперь компьютер стоимостью в три тысячи долларов годился лишь на то, чтобы забивать им гвозди.

Петров слегка приоткрыл глаза. Увидел спины двух мужиков, копающихся в его вещах. Медведь и Сашок. Откладывают в сторону ценное — цифровые фотоаппарат и видеокамеру, дорогой несессер, спутниковый телефон, электробритву. За столом сидит Тренер и тупо матерится, глядя на черный экран компьютера. Грабители, ворюги! Куда они его притащили? Похоже на дачу или деревенскую избу: стены из толстых бревен, русская печь, маленькое оконце, свет идет от электрического фонарика, подвешенного на проволочном крючке к потолку. Петров все видит с нижней точки — значит, валяется на полу.

Голова болела как с похмелья, его мутило, хотелось пить. Стараясь не шуметь, он снял с руки часы и засунул их под матрас, на котором лежал. Тренер повернулся к нему. Встретились взглядом.

— С прибытием по месту назначения! — ехидно приветствовал Тренер.

Петров с трудом сел, привалился к стене. Окружающее он видел как в речной ряби, в колыхании, ритм которому задавала пульсирующая головная боль.

— Дайте пить! — попросил он.

Подчиняясь кивку Тренера, Сашок бросил Петрову пластиковую двухлитровую бутылку с яркой этикеткой. Напиток для детей «Колокольчик». Дрожащей рукой Петров отвинтил крышку, запрокинул бутыль. Приторно сладкий газированный напиток ворвался в желудок и вызвал там бурю. Петров едва успел убрать горлышко ото рта, его начало рвать — фонтаном, безудержно.

— Вот сука! Заблевал все! — ругался Тренер. — Тащите его на улицу.

Сотрясаемого конвульсиями Петрова подхватили за плечи и поволокли на улицу. Бросили на крыльце.

Медведь зачерпнул ведром воду из бочки и окатил Петрова. Тухлая дождевая вода показалась живительным душем.

— Еще? — спросил Медведь.

Петров кивнул в ответ.

После нескольких ведер, вылитых ему на голову, Петров почти пришел в себя. Оглянулся — кругом темень, слышно, как шумит лес. Он встал на ноги и, подчиняясь приказу, вернулся в дом. Подошел в своему раскрытому чемодану, достал полотенце, вытер лицо, сел на деревянную скамью. Петров чувствовал себя мокрой тряпкой, которую пропустили через валики пресса — были такие у домашних стиральных машин в его детстве.

Сидевший напротив Тренер изучал содержимое бумажника Петрова. На другом конце стола Медведь и Сашок готовили ужин — вскрывали разбойничьими финками банки с консервами. На Петрова никто не обращал внимания, словно он был мебелью, неодушевленным предметом. В поведении бандитов не было игры, нарочитости, только равнодушие — абсолютное, как к кандидату в покойники.

Его взяли в заложники, будут требовать выкуп? Или просто ограбят и пристукнут?

— Чего вы хотите? — спросил Петров Тренера, который был в шайке за главного.

— Я хочу увидеть небо, голубое, голубое, — весело пропел тот на мотив популярной песни. — Очухался? Вот и лады. Сейчас мы проведем переговоры в теплой дружеской обстановке, — кривлялся Тренер, — которые закончатся подписанием важных политических документов.

Он отгреб в сторону деньги и пластиковые карточки из бумажника Петрова, достал из своей сумки папку, вытащил из нее бумаги и положил перед Петровым:

— Прочитайте и распишитесь. Впрочем, можешь не читать, только подпись разборчивую поставь.

Тебе ведь, фраер, не надо объяснять, что лучше по-хорошему? Чтобы мальчику не больно было, когда мы станем ему пальчики по одному — ам, откусывать. — Тренер издевательски клацнул зубами.

Все обстояло гораздо хуже, чем ожидал Петров.

Ограбление или выкуп заложника — детские игры по сравнению с тем, что от него требовали.

* * *

Главные интересы холдинговой компании «Класс» были связаны с производством и сбытом компьютерной техники. Но фирма также владела акциями десятка предприятий других профилей. В свое время российский рынок являл собой мечту богатого инвестора — куда ни кинь, всюду была ниша, в которую можно вложить деньги и быстро получить сверхприбыль: будь то торговля продуктами питания и одеждой или автомобильные перевозки, строительный бизнес или телекоммуникации. «Класс» плодил «дочек», которые, возмужав, захотели самостоятельности. Но не тут-то было. Петров и Ровенский успели, пока не был принят запрещающий закон, провести консолидацию акций по простой и действенной схеме, в результате которой бывшие мелкие акционеры лишались собственности, становились наемными рабочими, а все пакеты акций оказались в руках у троицы. Никто не обездоливал бывших владельцев, пистолетов к вискам не приставляли и акцию стоимостью в сто рублей покупали у них за тысячу долларов.