Позвони в мою дверь - Страница 30

«Можно попросить у Вали полушубок, — подумала Зина. — А на сапожки из комиссионки у меня хватит».

— Нет, Павел, неудобно, притащишь с собой ораву. Потом, они могут подумать, что я.., мы…

— Когда Потаповы видят детей, мыслительные способности у них отключаются. Боишься сплетен?

— Нет, но твоя репутация…

— О, моя репутация! Она заслуживает пера великого сказителя. Не беспокойся о пустяках. Надо купить специальные сиденья в машину для детей, я видел в каталоге.

— Какие сиденья? Что ты выдумываешь? Ради одной поездки! Ничего, не расползутся, — сдалась Зина.

— ГАИ запрещает перевозить младенцев без детских кресел, — соврал Петров.

* * *

Специальные креслица установили на заднем сиденье. Зина заняла место рядом с Петровым. Она все время оглядывалась — как там ребята. Ване и Сане восседать на маленьких стульчиках и даже быть пристегнутыми понравилось — они болтали ногами и выражали одобрение выкрикиванием слогов: «Во-напа-да! Ко-ту-гу-ку!»

Петров слегка нервничал: ценных пассажиров вез.

Он вел машину аккуратненько, а не в привычной рискованной манере и, когда какой-нибудь автомобиль совершал на дороге опасный вираж, тихо ругался. Вот и сейчас он в очередной раз обозвал подрезавшего их лихача козлом.

— Совсем забыла. Звонил доктор Козлов, — вспомнила Зина. — Я не очень хорошо поняла, о чем он вел речь, передаю дословно. Козлов сказал, что получил приглашение в Данию на всемирные соревнования дояров. Последнее слово я специально уточнила. Именно дояров. Он спрашивал, оплатишь ли ты ему проезд.

— Перебьется, — довольно усмехнулся Петров. — Видишь ли, у него такое хобби — дойка. Я случайно узнал, что есть соревнования международные, послал заявку от имени Козлова.

— Дойка коров? — уточнила Зина.

— Не только, — замялся Петров, — я бы сказал шире — млекопитающих.

— Потрясающе, никогда бы не подумала! Врач, педиатр — и вдруг доение.

— А как я-то был поражен, ты бы знала! Один раз даже участвовал в самом процессе.

— Как интересно, расскажи.

— Зиночка, пусть Козлов рассказывает, не хочу отбирать у него лавры победителя.

— Козлов что, из деревни?

— Из самой дремучей. Зина, обращаю твое внимание: москвичи давно бы выродились, не поступай в столицу здоровая кровь из провинции, наша кровь.

— Ох эти лимитчики, — манерно проговорила Зина, подражая столичным дамам, — ну все заполонили.

— Сейчас высажу и потопаешь на своих тонких ножках по родному пейзажу обратно. А мы, лимита, поедем природой наслаждаться. Верно, ребята? — Петров посмотрел в зеркало заднего вида на мальчиков.

Саня и Ваня ответили дружным «Гу!».

— Нет, я с вами, — притворно испугалась Зина и стала оправдываться:

— Какие мы коренные москвичи? Папа из тамбовской деревни, мама родилась в Казани. Только мы с сестрой немножко из столицы.

— Ладно, принимаем тебя в нашу компанию.

Твои родители приехали сюда учиться?

— Это в общем-то грустная история. У моего дедушки Саши, папиного отца, был брат-близнец Иван. Они жили в деревне с чудным названием Вшивка. Ну что ты смеешься? От слова «вшить» — деревня вклинивалась между двумя большими селами. Моя девичья фамилия, кстати, Вшитова. Так вот, близнецы Ваня и Саня были на селе личностями приметными. Их все уважали, любили и побаивались. Бабушка Оля рассказывала, что им еще и шестнадцати не было, но если случалось что-нибудь на селе: пожар, драка, бык бешеный срывался — бежали за близнецами. Они вернулись с войны весной сорок шестого. В деревне голод. Бабушка Оля говорит, Ваня и Саня увидели пухнущих от голода детишек, вскрыли колхозный амбар и раздали людям хлеб. Через месяц их арестовали, не помогли и военные награды. Когда их забирали, они своим женам велели не оставаться в деревне, а ехать в Москву. Две беременные женщины одни, без документов, пошли в столицу пешком. Добирались восемь месяцев, как раз к сроку. Поразительно, но схватки у них начались одновременно. Корчась от боли, они бродили по Москве и спрашивали, где находится больница. Наконец, нашли госпиталь. Бабушка Оля родила моего папу, а жена и ребенок Вани погибли. Меня назвали Зиной в память о ней. Я своих сыновей тоже, как ты понимаешь, назвала в честь их прадедушек. Мне кажется, папе было бы приятно.

— А что? — согласился Петров. — Отличные имена — Иван и Александр, для своих — Ваня и Саня.

Саня! — гаркнул он. — Прекрати немедленно!

Санечка запустил в ветровое стекло мячик, который, отскочив, попал Петрову в лоб. От неожиданности он чуть не нажал на тормоз.

— Почему ты думаешь, что это Саня? — спросила Зина, оборачиваясь к детям.

— Потому что Саня при броске забирает вправо, а Ваня влево. Дай им журналы из бардачка. Пусть почитают.

— «Компьютерра», — прочитала Зина на обложке. — Как раз по нашему развитию.

Она смотрела, как с забавной сосредоточенностью ее сыновья перелистывают страницы, и думала о том, что Петров относится к ним, как к родным детям. Баловать можно и чужих детей, но только на родных можно повысить голос, слегка шлепнуть, наказывая, проявить твердость при капризах. Постепенно и незаметно Павел взял на себя отцовские функции. Хорошо это или плохо? Для детей — определенно хорошо. Об остальном можно пока не задумываться.

Потапыч, ожидала Зина, будет напоминать фигурой доктора Козлова. Но друг Петрова оказался худым и маленьким. Рядом со свой полноватой женой Людмилой он смотрелся щупленьким.

Смущение первых минут знакомства помогли преодолеть дети. Зину расспрашивали, сколько им месяцев, ходят ли они.

— Скоро будет одиннадцать, — отвечала она. — Они так ловко ползают, что кажется, им никогда не захочется становиться на ноги.